Добровольцы

И лежат они все двести
Глазницами в рассвет
А им всем вместе
Четыре тыщи лет

Я хочу вам рассказать о трагедии, которая произошла  в феврале-марте 1942 года, об одной из тысяч трагедий на той войне. У нас очень известны Курская и Сталинградская битва, битва за Демянский котел скорее всего ничего не скажет большинству. Между тем, упорные бои по его ликвидации продолжались целый год – с марта 1942 года по февраль 1943-го и убили тьму народа с обеих сторон.

Сражение началось после наступления войск Северо-западного фронта 7 января 1942 года, когда наши части,  с рубежа обороны, проходившем  по озеру Селигер, форсируя озеро по льду, перешли в наступление на позиции 16-й немецкой армии группы армий «Север». Противник отступил, неся тяжелые потери, но 2-му армейскому корпусу удалось закрепиться в огромном пространстве между тремя озерами Селигер, Вилье и Ильмень – образовывался так называемый Демянский котел.

Этот огромный немецкий мешок держался год, и год наши части несли тяжелейшие потери, чтобы его окружить и уничтожить. Целый год немцы снабжали свою окруженную группировку всем необходимым – боеприпасами, продуктами питания, техникой, подкреплениями. Причем значительную часть грузов немцам удавалось перебрасывать по воздуху – вполне удачный опыт авиа-моста в Демянске, вернее его пример, впоследствии погубил окруженную 6-ю армию Паулюса под Сталинградом. Гитлер, не давая приказа на отвод войск, решил, что сумеет обеспечить снабжение окруженцев так же успешно как в Демянске,  просчитался – были сделаны выводы и на этот раз у люфтваффе  номер не прошел.. Немцам под Сталинградом достались лишь крохи.  Русские учились, учились в кровавых боях под Демянском, учились у своих врагов – победа под Сталинградом начиналась и здесь, в безбрежных лесах за Селигером.  

Так случилось, что мой друг Сергей Вершинин  является внуком сержанта Георгия Андреевича Вершинина, погибшего в боях при ликвидации Демянского котла. Много лет назад мы с ним нашли высотку, где он был смертельно ранен,, а потом он нашел место его захоронение и поставил там мемориальную плиту. Сотни поисковиков работают в Демянском котле уже много лет и каждый год поднимают из земли сотни, иногда тысячи солдат обеих сторон.

Михаил Коротков

В 2012 году произошло несколько событий, которые в значительной степени повлияли на многое, что случилось потом.  Новгородский поисковик Михаил Коротков обнаружил в воронке у немецких позиций останки двух красноармейцев без документов. Потом Сергей Вершинин дал мне прочитать рукописные фронтовые записки бойца 3-й Московской коммунистической стрелковой дивизии Дмитрия Петровича Покаржевского, где он с шокирующими подробностями описывает бои за несуществующую ныне деревню Дягилево. Сопоставив детали, мы нашли явные совпадения и посчитали, что бойцы, найденные в воронке и описанные в воспоминаниях Покаржевского,  это одни и те же люди.

«Мы с Моисеевым решили тащить Чепурного с собой, расстегнули его шинель, как могли утеплили его (было очень холодно - больше 30° мороза) и за отвороты шинели с двух сторон потащили его волоком. Но траншея была узкая, только на одного человека, а снег жесткий, смерзшийся, поэтому мы вынуждены были ползти в открытую по целине. Хотя огонь немцев перед этим был слабым, нас обстреливали довольно часто. Мой черный, прокопчённый взрывом мины маскхалат был хорошо виден на снегу, да и на поле остались только мы. Сначала при обстреле скрывались в траншее, выжидали, потом пытались изменить способ буксировки - толкали впереди себя или тянули за воротник шинели спереди. Но Чепурной молил его оставить, так как боль при этом была невыносимой. Опять попытались тащить за отвороты - огонь в нашу сторону  усилился. Гена совсем выдохся и пополз вперёд один. Попробовал я тащить Чепурного в одиночку, пятясь назад, но не получись - сил не хватало.»

Дмитрий Петрович был тяжело ранен в том бою, и за ранеными так никто и не вернулся.

«У меня обнаружили раздробленные кости голеностопного сустава и наложили на ногу гипсовый сапог, от потери крови я не мог поднимать голову, даже на подушку. Были поморожены пальцы рук и ног и уши, а коленку левой, здоровой, я стёр до кости пока полз. Сначала было очень трудно: ходячих больных нет, санитар один на несколько изб. А сам я тоже беспомощный. Мне еще хорошо, я не был привязан к постели, мог ползти по полу, хотя и терял по дороге сознание. А другие были с большим гипсом и растяжками бедра, позвоночника - лежали неподвижно с грузом за спинкой кровати, им было совсем плохо.»

Весной 2013 года мы выехали в Новгородскую область, посчитав, что есть повод разобраться и собрать материал для фильма о боях за Демянский котел.  

Во время обследования нейтральной полосы у несуществующей ныне деревни Дягилево, мы нашли множество останков, принадлежащим солдатам и младшим командирам РККА. То, что это были наши солдаты указывало остатки обмундирования, оружия и….личных вещей. И вот личные вещи вызывали недоумение. Это были предметы, обычно  инородные для солдатского ранца…миниатюрные пилочки и ножницы для ногтей, очки, зеркальца, ручки, карандаши и ластики, флакончики с одеколоном, баночки с кремом, презервативы, зубные щетки и…один  партийный билет.

Полвзвода лежали компактно между речкой и немецкой позицией, 14 городских жителей, 14 сломанных жизней, 14 безвестных и забытых на долгие годы… легли так же, как шли.
Остатки зимнего обмундирования, найденные именно в этом месте, значили только одно – все эти люди погибли в феврале-марте 1942 года, то есть тогда же, когда и найденные в воронке, буквально в двухстах метрах от нее.

 
Сомнений не было, это были добровольцы  3-й Московской коммунистической стрелковой дивизии.
 Эта дивизия по своему духу и составу являлось  уникальным в своем роде формированием. Это  единственная из дивизий нородного ополчения, имевшая в названии добавление «коммунистическая», что обьяснялось просто – 70% добровольцев составляли коммунисты и комсомольцы, интелегенция, столичная профессура, преподаватели и студенты вузов, инженеры и  рабочие московских предприятий. Среди них были совесем мальчишки, но было много возрастных добровольцев, котрые с трудом переносили не то, что бои, а обычные марши. Количество девушек в составе добровольцев было значительно больше чем в любой добровольческой дивизии – около 600 девушек  стали санитарками, пулеметчицами и снаперами.

Но самый примечательный факт – это то, что дивизия, состоявшая в подавляющем большинстве из добровольцев,  сформировалась во время так называемой «московской паники» в конце октября 1941 года,. Когда очень многие пали духом и бежали из столицы, эти люди посчитали своим долгом закрыть собою родину и не видели другого пути, кроме того чтобы отправиться на фронт. Для этих людей запись в добровольцы, это был порыв, свидетельствующий о высоком духе в очень тяжелый момент для столицы – многие были убеждены, что Москву сдадут, грабили магазины, бежали из столицы…руководители в том числе. Это было время массовой паники, а они поступали против логики – несмотря на бронь, отсрочки, болезни и возраст, они  записывались добровольцами.

На первых порах добровольцев вооружали старыми немецкими винтовками и ручными пулеметами, а также трофеями времен еще Гражданской войны – длинными, как оглобли, английскими винтовками и ещё более неудобными, французскими. Добровольцев отличали высокий патриотический дух, слабая боевая подготовка и отсутсвие, у подавляющего большинства, боевого опыта. Что не замедлило сказаться в феврале-марте 1942 года, когда дивизия приобрела свой первый и кровавый опыт, штурмуя опорные пункты немцев в районе озера Селигер.

Если 2-й немецкий армейский корпус, к началу нашего наступления на Демянск, уже обладал значительным боевым опытом, наши армии его только приобретали, причем часто,  очень дорогой ценой. Стрелковые бригады, сформированные из бойцов московского ополчения, моряков, работников НКВД, часто обладали минимальным боевым опытом, либо вообще не имели такового, что приводило к огромным потерям.

Деревни и села Новгородчины, немцы превратили в мощные опорные пункты, а наши необстрелянные бойцы ввязывались в кровопролитные, изнурительные бои, часто прямо с марша, пытаясь штурмовать их в лоб, волна за волной, что приводило к тяжелейшим потерям и как следствие к снижению темпов наступления, либо его полной остановке.  Дивизия закалилась в боях за Демянский котел, прошла  боевой путь от берегов Селигера до берегов Балтики в восточной Пруссии, и закончила войну как  53-я гвардейская стрелковая Тартуская Краснознамённая дивизия.

В этих тяжелейших боях зимы 1942 года дивизия понесла огромные потери - около 65% ее личного состава навсегда остались в Новгородской земле.

"На утро следующего дня мы опять заняли опушку в ожидании приказа начинать наступление. Между прочим, с момента ухода из деревни Бутылкино мы никакой еды не получали, только было разрешено съесть НЗ, которого у меня не было - его стащили вместе с мешком. Но в этот день меня послали с донесением в штаб полка в Бутылкино и, пока я там дожидался ответа, наш старшина принес мне котелок каши и сухари, так что я кое-что прихватил для друзей. Когда часа через три вернулся к своим, обнаружил какое-то напряженное состояние в батальоне: в глубине леса бушевал командир-кавалерист, кричал: « сволочи, предатели, вперед!» и размахивал пистолетом. Правда, он никуда сам не двигался, а вокруг него было довольно пусто: несколько санитарок, обрабатывавших раненых, и штабные работники. Я прошёл и приполз в роту, она все также находилась на опушке. Ребята рассказали, что незадолго до этого передали команду начать атаку. Несколько десятков человек выползли в проделанные раньше проходы, а дот опять "заговорил" и только благодаря оставшимся в проходах трупам, за которыми можно было укрыться, удалось избежать больших потерь и под прикрытием мощного огня по доту наши бойцы вернулись в окопы. А кавалерист, ничего не видя, только получив сообщение об отходе, кричал на добросовестных и преданных людей, которые практически лезли с голыми руками на совершенно не обработанные позиции врага. Сам был виноват в гибели десятков добровольцев, боялся за свою "шкуру", а угрожал. Как видно у кого-то лопнуло терпение и командир батальона вдруг умолк, погиб от «шальной пули»."

В конце войны была создана специальная комиссия по истории войны, под председательством бывшего бойца дивизии, члена-корреспондента Академии Наук Минца . Правда выводы комиссии были столь шокирующими, что она была закрыта в ходе «борьбы с безродными космополитами», а ее материалы изъяты. Минца обвинили в том, что он нарочно собирал ложные  сведения, чтобы опорочить честь Советской  армии, чем подверг сомнению роль руководства страны в победе.

Вообще, эта история действительно в определенном смысле уникальная – они были образованные люди, социальный срез говорит о том, что они многое знали, умели, могли принести гораздо больше пользы, работая в тылу,  они, скорее всего, отчетливее других понимали трагизм ситуации, понимали, что не вернутся, но все равно пошли.
Не в этом ли заключается настоящий подвиг – совершать поступки, хорошо понимая их последствия.  

Мы привезли Дмитрия Петровича Покаржевского на захоронение его однополчан 9 мая 2013 года, место гибели своих товарищей он безошибочно узнал, несмотря на прошедшие годы, возраст и последствия контузии и ранений. Такая вот память!