Письма гардемаринов домой из декабря 1908 года. Письмо четвертое.

"Но на пристани один гардемарин говорил, что он копал, копал одного старика и так и не мог выкопать, было уже поздно и он вернулся на пристань. Мы решили, что его всё-таки надо откопать. Я предложил желающей команде; сейчас же несколько человек нашлись и мы пошли."

Порт Аугуста, 21 декабря
«Ну и неделя была! Стояли мы спокойно  в порту Аугуста. В понедельник утром, в 5 часов, стоявшие на вахте почувствовали сильный толчок, от которого “Цесаревич”   вздрогнул и с берега послышались женские крики. Но всё обошлось благополучно. Толчок был настолько слабый, что не причинил почти никакого вреда, только один дом разрушился. Утром вышли в море на стрельбу. Только вечером, в 9 часов, приехал итальянский офицер и просил оказать помощь Мессине, так как удар там был настолько сильный, что половина города разрушена, много убитых и т.д.

Город представлял собой ужасный вид, представляя лишь груду камней. По набережной ходили женщины и мужчины с котомками, подвязанные, изуродованные. “Макаров” вошёл в гавань и стал около самой пристани. Его сейчас же окружили частные шлюпки, в которых сидели итальянцы и просили хлеба. Сейчас же устроили перевязочный пункт на берегу,  где наши доктора и фельдшера немедленно начали перевязывать раненых.

После нас пришли два итальянских броненосца.
Мы, разделившись на группы, ходили по развалинам, прислушивались и сами кричали; почти с каждого места можно было слышать или ответы на крики, или стоны из глубины. Тогда начинали рыть; иногда рыть приходилось часов по шести, и притом очень часто около полуразрушившихся стен; стоило как-нибудь неосторожно вынуть лишний камень и вся эта стена обрушится и засыпет и спасателей, и спасаемых.

Я поехал на берег в 12 часов во вторник. Сначала мы приняли от других одного человека, которого совсем откопали, кроме ступни ноги, которая была плотно прижата; руками ему из-под ноги вырыли мусор, дали глоток вина; он был совсем плох. Наконец его вытащили, положили на одеяло и отправили на перевязочный пункт. Там уже было много откопанных.
Мы пришли во вторник, а землетрясение было в понедельник, так что спасённые пролежали более суток без малейшего движения под землёй! Сдав этого, мы пошли ещё искать. Нашли. С 2 до 5 часов откапывали, причём наталкивались на разные вещи: книги, разные золотые вещи в футлярах, целый шкаф с бельём, наконец сделали дыру, через которую удалось просунуть ему верёвку, – и вытащили; его ещё сравнительно так мало засыпало, что он сам привязал вокруг себя верёвку; у него рядом погибла жена и несколько детей.

У того места, где мы работали, некоторые дома уцелели, отвалилась только передняя стена, так что видно было несколько комнат, одна над другой, три этажа: столы, стулья, кровати и прочее остались целы. Около этого места в живописной позе лежал на камнях труп какого-то человека; в другом – торчала чья-то голая нога.

В 6 часов нам надо было возвращаться на корабль. Но на пристани один гардемарин говорил, что он копал, копал одного старика и так и не мог выкопать, было уже поздно и он вернулся на пристань. Мы решили, что его всё-таки надо откопать. Я предложил желающей команде; сейчас же несколько человек нашлись и мы пошли. Было совершенно темно. Некоторые части города были освещены прожекторами (которые сильно помогали). Было это место довольно далеко от берега, приходилось идти по узким переулкам, так что если бы случайно опять были толчки, то некуда было бы удрать. Дождь лил ливнем, дул сильный ветер. По дороге всё время валялись трупы. Так как уже прошло более полутора суток, то трупный запах сильно давал себя чувствовать. Наконец, добрались: с одной стороны полуразвалившийся дом, стена которого уцелела, но сильно потрескалась и грозила каждую минуту обрушиться. Внизу целая  куча штукатурки, камней, досок, камыша. [Там мы и начали раскапывать. Добрались до пола (потолка другого этажа), надо было разбить его, так как внизу постоянно слышались стоны мужчины. Его сын, который привёл нас сюда, плакал и разговаривал с ним. Потолок обрушился и придавил мужчину и женщину, спавших на кровати. С большим трудом мы разбили пол и, с помощью свечки, рассмотрели ужасно раздавленное балкой тело, а внизу был едва живой и сильно заваленный обломками мужчина.  Я удивился как он не умер, он пролежал там полтора суток. Чтобы вытащить его, надо было сначала убрать труп. Мы привязали к его ногам верёвку и начали тащить изо всех сил, но верёвка оборвалась. Тогда мы начали убирать землю под ним и ломать доски, но работа продвигалась медленно] .

Я был еле жив от усталости. Рядом два матроса откапывали одну женщину, там было гораздо легче.
К счастью в 10 часов мы услышали голоса; оказалось это были наши матросы с гардемарином (одна рота), которых отправили нам на помощь вечером. Я им передал начатую нами работу,  но уйти всё-таки не удалось, там недалеко были засыпаны две женщины. По их голосам было слышно, что молодые, и довольно близко (потом оказалось – это были мать и дочь).  Около получаса покопали, и я уже им протягивал в отверствие руку, которую они жали. Но мы видели, что с ними придётся провозиться по крайней мере три часа, а после работы с 12 часов дня без отдыха это было не по силам и  мы решили уйти поискать кого-нибудь на смену. Нашли итальянских моряков, которых привели, так что к половине двенадцатого я наконец попал на корабль. Их всех откопали, но старика со страшными усилиями.

На следующий день с 6 часов утра я опять поехал на берег. Все эти ужасы уже мало производили впечатления. Была среда. Откопали довольно легко двух маленьких девочек, лет 8 и 7. Они были целы и в памяти, только их отец, который всё время стоял рядом, мешал порядочно. Он плакал всё время, разговаривал с ними, так что его приходилось чуть не гнать. Кроме того я не описываю множества маленьких ужасных сцен, к которым под конец стали относиться совершенно спокойно.

Вечером второго дня я ходил на паровом катере с корабля на берег, и тогда особенно чувствовался трупный запах, так как раненые, которые умирали на пристани, здесь же оставлялись. На второй день привезли много солдат и появились патрули против мародеров, понаехавших из соседних мест. Гардемарины тоже одну ночь ходили ловить мародёров.

Мы приняли много раненых и в час ночи вышли с ними на Сиракузы: верхняя и нижняя палубы были заполнены. Ухаживать за ранеными было очень тяжело: у одних были сломаны ноги, у других – кровоточащие раны, они всё время стонали. В четверг утром мы пришли в Сиракузы и сдали раненых».

Программа "За кадром. Русский след" благодарит профессора Мессинского университета Татьяну Остахову за оказанную помощь.